Одна из основных гипотез, которую редакция Право.ru проверяла в исследовании, звучала так: «Бизнес не использует медиацию, потому что просто о ней не знает». Но результаты опроса теорию опровергли — 69% предпринимателей знакомы с процедурой. Более половины (51%) считают ее полезным инструментом, а 56% воспринимают как альтернативу переговорам. При этом 24% не считают медиацию достаточно надежной, а у 3% она до сих пор ассоциируется с долгим и сложным процессом.
О медиации я слышал давно, но в последнее время этот термин стали чаще использовать в бизнес-среде. Подробнее изучить процедуру меня подтолкнула перегруженность судебной системы и растущий запрос на альтернативные методы разрешения споров.
Редакция, расспрашивая о медиации, заодно узнала, как бизнес в целом решает споры. У 27% респондентов конфликты чаще всего заканчиваются мирно. Еще 39% стараются урегулировать разногласия без суда. Только 5% участников опроса сообщили, что всегда идут в суд. Остальные 29% выбирают судебный путь часто, но не в каждом случае.
Медиация — это про будущие отношения, а судебный спор — про прошлые.
Треть предпринимателей отметили, что уже пробовали медиацию на практике. Других пока останавливает недоверие к эффективности процедуры и опасения, что без решения суда контрагенты не исполнят договоренности. Из тех, кто участвовал в медиации, 67% остались довольны результатом. Остальные разочаровались — чаще всего из-за слабой подготовки медиатора.
Поиск надежного специалиста — один из главных барьеров для использования альтернативных методов разрешения споров (ADR). Для бизнеса это критично: медиатор должен не только быть профессионалом и нейтральным участником, но и вызывать доверие у обеих сторон. Главное — уметь разобраться в сути конфликта и помочь сторонам договориться.
Медиацию по-прежнему воспринимают как процедуру с высоким психологическим и организационным порогом. Особенно настороженно к ней относятся участники контрактных споров: им сложно поверить, что медиатор без отраслевых экспертных знаний сможет предложить решение, которое не удалось найти самим сторонам.
По этой причине в «Газпромнефть Экспертные решения» решили не привлекать внешних специалистов, а развивать внутреннюю службу медиации. Профессиональную переподготовку прошли десять корпоративных юристов из числа топ-менеджеров. За два года проект превратился из пилотной инициативы в полноценный элемент бизнес-процессов и отдельный продукт, доступный и подразделениям компании, и внешним клиентам.
В корпоративной среде медиатор — это универсальный солдат, который адаптируется под запрос участников медиации и оперативно помогает в решении возникших конфликтов.
Юридические департаменты настроены на мирное урегулирование споров даже больше, чем собственники бизнеса. Половина инхаусов старается решать конфликты без суда, и никто не выбрал вариант «Всегда обращаемся в суд». Главным инструментом остаются переговоры — их выбрали 94% респондентов. Медиацию использовали только 15%, но еще 38% готовы рассматривать ее в комплексе с другими способами.
Тем не менее использовать ADR инхаусам мешают те же барьеры, что и бизнесу: сомнения в эффективности, юридической силе медиативных соглашений, а иногда и установка руководства всегда идти в суд. Часть респондентов считает внесудебные процедуры пустой тратой времени.
Оценка уровня знаний о медиации резко расходится у юристов и бизнеса. По данным опроса, 51% юристов считают, что их клиенты почти ничего не знают о процедуре, еще 19% уверены, что те с ней вовсе не знакомы. И только 2% респондентов считают, что клиенты действительно знают о медиации и интересуются ей.
Одна из возможных причин — часть бизнесменов, разобравшись в возможностях процедуры, предпочитают обращаться напрямую к медиаторам в обход юристов. Не исключено, что компании пока не воспринимают юрфирмы как проводников к внесудебному разрешению споров.
При этом почти все юрфирмы предлагают альтернативные способы урегулирования споров и включают медиацию в пул своих услуг. Кто-то — как опцию, кто-то — как отдельную практику. У 42% медиаторы работают в штате, еще 11% привлекают их со стороны. В каждой четвертой фирме с фокусом на медиации таких специалистов минимум два.
Мы рассматриваем медиацию как отдельную услугу внесудебного урегулирования споров. Наше преимущество и одновременно недостаток — широкий круг клиентов, которым мы оказываем помощь в разных отраслях права. Для литигации это создает проблему с конфликтом интересов, что вынуждает нас отказываться от дел. Но в медиации это становится преимуществом: мы знаем обе стороны конфликта и готовы содействовать урегулированию.
Большинство юристов, участвовавших в медиации, положительно оценили этот способ урегулирования споров. По их словам, процедура действительно помогает прийти к договоренности и сохранить отношения между сторонами. Но есть и обратная сторона: часть респондентов столкнулась с проблемами. В одних случаях процесс тормозили слабая подготовка медиаторов, в других — формальный подход участников, не настроенных на диалог.
Глубинные интервью показали, что даже те юристы, кто прошел обучение по медиации или получил профильный диплом, не всегда оформляют официальный статус медиатора. Одни не видят в этом смысла — навыки и без того применимы в работе. Других сдерживают ограничения закона: медиатор не вправе оказывать юридическую помощь сторонам, что делает невозможным совмещение с представительством в суде таких клиентов. В итоге многие используют медиативные техники неформально, например во время переговоров и претензионной работе.
Медиация стала для меня инструментом в сфере разрешения бизнес-конфликтов, особенно в международных и инвестиционных спорах — в моей основной специализации, международном коммерческом арбитраже.
Часть юристов, получивших статус медиатора, не стала активно практиковать. Но даже они отмечают, что полученные навыки пригодились и в работе, и в повседневной коммуникации. Среди тех, кто выбрал медиацию как основное направление, средний стаж практики — четыре с половиной года. При этом 14% работают в этой сфере больше десяти лет.
Медиацию можно считать одной из форм специализации. Таким образом адвокат расширит свой профессионализм за счет медиативных техник, которые помогают не только в самой процедуре, но и в других видах юридической помощи.
Сегодня медиативным навыкам обучают все больше юристов. Несмотря на это, часть профессионального сообщества все еще воспринимает медиаторов как конкурентов. Но на практике медиация — это командная работа юриста и медиатора ради интересов клиента. Юрист сопровождает его на всех этапах медиации: консультирует по правовым вопросам, помогает подготовить медиативное соглашение, следит за оформлением договоренностей.
Как одновременно и адвокат, и медиатор, если я вижу малейший потенциал мирного разрешения конкретного конфликта, я всегда отдаю приоритет медиации. Ведь ее главное преимущество — возможность сформировать цивилизованные отношения между сторонами после окончания спора, чего крайне сложно достичь после завершения судебного разбирательства.
После повышения госпошлин в сентябре 2024 года бизнес начал чаще интересоваться внесудебными способами урегулирования споров.
Снижение числа исков подтвердило и девятое литигационное исследование Право.ru. Среди причин юристы назвали и растущий интерес к медиации как рабочему инструменту. По словам практиков, такие решения стимулирует не только экономия, но и позиция судов: они поощряют попытки сторон договориться.
Медиацию используют и в сочетании с другими процедурами. В коммерческих спорах применяют гибридные форматы — arb-med и med-arb. Они позволяют сторонам гибко переключаться между медиацией и арбитражем в зависимости от хода переговоров и степени готовности к соглашению.
Мы видим интерес к медиации как на стадии до арбитража, так и в процессе рассмотрения дела. Стороны включают в договоры многоступенчатые оговорки, предусматривающие медиацию в качестве первого шага для попытки урегулирования разногласий. Иногда он обязательный, а иногда — добровольный.
Процедура закрепляется и в судебной практике. Арбитражные суды информируют стороны о возможности использовать примирительные процедуры, создают комнаты медиации, размещают стенды и буклеты, публикуют материалы на сайтах и ведут реестры медиаторов.
В Арбитражном суде Республики Саха (Якутия) медиаторы бесплатно дежурят в судах, а в рамках проекта «Фемида и школа» сотрудники проводят лекции и классные часы для студентов и школьников, рассказывая о преимуществах мирного урегулирования.
Судейское сообщество активно поддерживает развитие института. Судьи участвуют в конференциях, публикуют исследования по медиации и внедряют медиативные формулировки в шаблоны судебных актов. Обсуждается и расширение применения процедуры, например при банкротстве — для урегулирования требований к контролирующим должникам. «И это далеко не предел возможности медиаторов», — отмечает врио председателя Арбитражного суда Самарской области Наталья Селиверстова.
В Арбитражном суде Пермского края с 2017 года работает комната переговоров. К 2024 году к медиаторам поступило 75 обращений: 54 из них по рекомендации судьи, а 21 — по инициативе участников спора. В 2018 году в одной процедуре решили сразу три спора, инициированных одной фирмой. Председатель суда Валерий Голубцов считает, что такие примеры наглядно показывают важность медиации для судей: она помогает снизить поток новых исков и уменьшить нагрузку, что в итоге повышает качество рассмотрения тех дел, где договориться не получится. А для сторон это шанс выйти из конфликта без деления на победителей и проигравших.
Главная задача комнат примирения в судах — дать сторонам шанс рассмотреть все варианты выхода из конфликта и выбрать наиболее разумный. Судья понимает, когда спор не удастся завершить только судебным решением. В таких случаях он предлагает медиацию как способ завершить спор не формально, а по сути. Медиатор помогает сторонам определить, возможна ли совместная работа в будущем или стоит расстаться, но без новых исков и затяжных разбирательств.
Часть экспертов оценивает эффективность медиации по данным Верховного суда о работе арбитражных судов. Но эти цифры не отражают реальную картину. За три года в отчетности значатся всего 28 дел, завершенных через медиацию, хотя на практике таких случаев заметно больше.
Причина — в особенностях процедуры и структуре отчетности. Медиацию не всегда как-либо выделяют, но ее признаки можно найти в судебных актах, например в определениях о переносе заседаний или прекращении производства. В некоторых случаях суд прямо указывает, что утверждает мировое соглашение, основанное на медиативном.
Суд по интеллектуальным правам — один из лидеров в применении медиации. С 2013 по 2024 год он рассмотрел 10 200 дел в первой инстанции. В 9% случаев стороны заключили мировое соглашение, еще в 12% — отказались от иска. В 2024 году доля дел, завершенных миром, выросла до 11% — это выше среднего показателя за предыдущие 11 лет. Количество отказов от иска осталось на прежнем уровне.
Иногда клиенты сразу приходят с запросом на переговоры и медиацию, особенно после получения досудебной претензии или уведомления о намерении обратиться в суд. Даже если уже подано исковое заявление, обратиться к медиатору и заключить мировое соглашение вовсе не поздно. Суд только поблагодарит и с радостью закроет дело как можно скорее.
В некоторых регионах медиативные соглашения по-прежнему редкость. В Арбитражном суде Республики Хакасия это объясняют отсутствием центров медиации, хотя суд сам активно продвигает примирительные процедуры.
По словам председателя Арбитражного суда Красноярского края Ларисы Касьяновой, медиация слабо востребована по нескольким причинам: высокий уровень конфликтности между сторонами, низкий размер возмещаемых судебных расходов на представителя и отсутствие у юристов мотивации предлагать клиентам досудебное урегулирование.
Пять лет назад основной проблемой было отсутствие информации о медиации, а сегодня — дезинформация. Если раньше нужно было объяснять, что из себя представляет процедура, то теперь приходится бороться с искаженными или недостоверными представлениями о ней.
Многие до сих пор воспринимают процедуру как неформальную беседу или сессию у психолога. На деле медиация предполагает структурированный процесс с участием нейтрального специалиста и юридической фиксацией результатов. При этом по итогам стороны могут подписать не только медиативное соглашение, но и другие документы: о разделе имущества, алиментах, порядке общения с ребенком или, например, о дарении.
Главная особенность медиации — решение принимают сами стороны. Они добровольно соглашаются на условия, понимают их выгоду и оценивают реальную исполнимость: смогут ли выплатить деньги, передать имущество, соблюсти сроки. Если соглашение подписано, значит, стороны действительно намерены его исполнить и спор не вернется в суд.
Медиация полезна в долгих и сложных конфликтах, но важно учитывать, что с ее помощью можно решить не каждый. Есть понятие медиабельности — критериев, по которым оценивают пригодность конфликта для примирения. Это, например, наличие у сторон общих интересов в будущем (совместный бизнес, контракты), желание сохранить отношения, участие третьих лиц (к примеру, детей) или потребность в конфиденциальности.
Медиативные технологии помогают быстрее выявить реальные причины конфликта, выстроить правильную систему защиты доверителя, а иногда и настроить его на мирные переговоры. За годы работы я поняла одно: нет недоговороспособных оппонентов — есть неверная оценка перспектив разрешения спора.
Несмотря на все барьеры, интерес к медиации растет. По словам медиаторов, процедура постепенно становится в хорошем смысле «модным направлением». Сама процедура надежна, если провести ее качественно.
Но участники рынка пока не уверены, что медиатор справится, что соглашение исполнится, что вторая сторона придет и что сама медиация не обернется против клиента. Этим объясняется разрыв между ожиданиями и реальностью: медиация воспринимается как правильный шаг, но для многих — пока только в теории.